Яйцо-райцо

Украинская народная сказка

Когда-то был жаворонок-птица царем, а царицею мышь, и было у них свое поле. Посеяли они на поле пшеницу. Уродилась пшеница - стали они зерно делить. И оказалось одно зернышко лишнее. Говорит Мышь:

- Пускай оно будет мне! А Жаворонок говорит:

- Нет, мне!

Стали они думать, как быть? Пошли бы судиться, да нету никого старше: не к кому обратиться. Мышь и говорит:

- Давай я лучше его надвое перекушу.

Царь на это согласился. А Мышь схватила зерно в зубы и убежала в нору. Собирает тогда царь-Жаворонок всех птиц, хочет идти войною на царицу-Мышь; а царица зверей всех созывает, и начали войну. Пошли в лес, и только вздумают звери какую-нибудь птицу разорвать, а она - на дерево; или птицы начнут, летая, зверей бить. Так бились они весь день напролет, а потом сели вечером отдыхать. Оглянулась царица-Мышь - нет на войне муравьев. И велела она, чтоб к вечеру были непременно и муравьи. Явились муравьи. Велела им царица взобраться ночью на деревья и пообкусывать за ночь перья на крыльях у птиц.

На другой день, только стало светать, кричит царица:

- А ну, подымайтесь воевать!

И какая из птиц ни подымается, то и упадет наземь, а зверь ее и разорвет. Вот и победила царица царя.

Видит один орел, что дело плохо, сидит на дереве, не слетает, вдруг идет мимо охотник; увидел на дереве орла и нацелился в него. Стал его орел просить:

- Не бей меня, я тебе в большой беде пригожусь! Нацелился охотник второй раз, а орел опять его просит:

- Возьми меня лучше да выкорми, увидишь, какую я тебе службу сослужу!

Нацелился охотник в третий раз, а орел его опять просит:

- Ой, братец-голубчик! Не бей меня, лучше возьми с собой: я тебе великую службу сослужу!

Охотник поверил ему: полез, снял его с дерева, да и несет домой.

А орел ему говорит:

- Отнеси меня к себе домой и корми меня мясом, пока У меня крылья отрастут.

А было у того хозяина две коровы, а третий бык. Вот и зарезал хозяин для него корову. Съел орел за год корову и говорит хозяину:

- Пусти меня полетать: я посмотрю, отросли ли у меня крылья.

Выпустил он орла из хаты. Полетал-полетал орел, прилетает в полдень к хозяину и говорит ему:

- У меня еще силы мало. Зарежь для меня яловую корову!

Послушал его хозяин, зарезал. И орел съел ее за год да как полетел опять!.. Летает чуть не целый день, прилетает к вечеру и говорит хозяину:

- Зарежь еще и быка!

Думает хозяин: «Что делать - резать или не резать?» А потом говорит:

- Больше пропало, пускай и это пропадет!

Взял и зарезал ему быка. Съел орел быка за год, а потом как полетел и летал высоко-высоко, аж под самою тучей. Прилетает опять и говорит ему:

- Ну, спасибо тебе, хозяин, выкормил ты меня, а теперь садись на меня.

Хозяин спрашивает:

- А зачем?

- Садись! - говорит. Вот он и сел.

Поднял его орел аж в самую тучу, а потом кинул вниз. Летит хозяин вниз, не дал орел ему долететь до земли, подхватил его и спрашивает:

- Ну, что тебе казалось? А тот отвечает ему:

- Был я будто уже ни жив ни мертв. А орел ему говорит:

- Вот так же было оно и со мной, когда ты в меня целился.

Потом говорит:

- Ну, садись еще.

Не хотелось хозяину на него садиться, да нечего делать - сел все-таки. И понес его орел снова в самую тучу, сбросил его оттуда вниз, а подхватил его так, может, сажени за две от земли и спрашивает:

- Ну, что тебе казалось? А тот отвечает:

- Казалось мне, будто совсем мои косточки уж рассыпались.

Тогда орел ему говорит:

- Вот так же было и со мной, когда ты во второй раз в меня целился. Ну, садись опять!

Тот сел. И как взмыл его аж за тучу, да как пустил вниз, и подхватил его у самой земли, а потом спрашивает:

- Ну, что тебе казалось, когда ты на землю падал? А тот ему отвечает:

- Да будто меня и вовсе на свете не было. Тогда орел ему и говорит:

- Так же и со мной было, когда ты в третий раз в меня целился.

А потом говорит:

- Ну, теперь никто из нас друг перед другом не виноват: ни ты передо мной, ни я перед тобой. Садись на меня, полетим ко мне в гости.

Вот летят они и летят, прилетают к его дядюшке. И говорит орел хозяину:

- Ступай в хату, а как спросят тебя: не видал ли, мол, где нашего племянника, ты ответь: «Коль дадите мне яйцо-райцо, то и его самого приведу».

Входит он в хату, а его спрашивают:

- По доброй воле иль поневоле пожаловал? Он им отвечает:

- Добрый казак ходит только по доброй воле.

- А не слыхал ли ты про нашего племянника? Уже третий год, как ушел он на войну, а о нем и вестей нет.

А он им говорит:

- Коль дадите мне яйцо-райцо, то и его самого приведу вам.

- Нет, уж лучше нам его никогда и не видать, чем тебе яйцо-райцо отдать.

Орел ему говорит:

- Полетим дальше.

Летят и летят. Прилетают к его брату; и тут он говорит то же самое, что и у дядюшки, а яйца-райца ему так и не дали.

Прилетают они к его отцу, а орел и говорит охотнику:

- Иди в хату, и как станут тебя обо мне расспрашивать, ты скажи, что видал, мол, его и могу его самого привести.

Входит он в хату. Они его спрашивают:

- По воле иль поневоле пожаловал? Он им отвечает:

- Добрый казак ходит только по доброй воле. Стали его спрашивать:

- Не видал ли где нашего сына? Вот уже четвертое лето его нету, пошел воевать куда-то, пожалуй, его там убили.

А охотник говорит:

- Я его видел, и коль дадите мне яйцо-райцо, то приведу вам и его самого.

Вот орлиный отец и спрашивает:

- А зачем тебе оно? Лучше мы тебе дадим много денег,

- Денег я, - говорит, - не хочу, а дайте мне яйцо-райцо!

- Так ступай приведи его нам, тогда мы тебе и дадим. Вводит он орла в хату. Как увидели его отец с матерью, так обрадовались, что дали яйцо-райцо и говорят:

- Смотри ж не разбивай его нигде по дороге, а как вернешься домой, сделай большой загон,- там его и разобьешь.

Вот идет он, идет, и так захотелось ему пить! Набрел он на криницу. Только начал пить воду, и вдруг невзначай цокнул о ведро и разбил яйцо-райцо. И как начал вылазить из яйца скот... Все лезет и лезет. Гоняется он за скотом: то с одной стороны подгонит, а скот в другую сторону разбегается... Кричит бедняга: никак один не управится! Вдруг подползает к нему Змея и говорит:

- А что ты мне дашь, хозяин, ежели я загоню тебе скот назад в яйцо?

Он ей говорит:

- Да что же тебе дать? Змея просит:

- Дашь мне то, что явилось без тебя дома?

- Дам, - говорит.

Вот загнала она ему весь скот назад в яйцо, залепила яйцо как следует, подала ему в руки.

Приходит он домой, а там сын без него народился. Он так за голову и схватился.

- Это ж я тебя, сын мой, Змее отдал! Горюют они с женой вместе. А потом говорят:

- Что ж делать? Слезами горю не поможешь! Надо как-то жить на свете.

Загородил он большие загоны, разбил яйцо, выпустил скот - разбогател. Живут они поживают, а там и сын уже подрос, звали его Иваном.

И говорит он:

- Это вы меня, тату, Змее отдали. Ну что ж делать, как-нибудь да проживу!

И пошел он тогда к Змее.

Приходит к ней, а она ему и говорит;

- Коли выполнишь мне три дела, то домой вернешься, а не выполнишь, то я тебя съем!

А был вокруг ее дома, куда ни глянь, большой лес на болотах. Вот Змея ему и говорит:

- Выкорчуй мне этот лес за одну ночь да землю вспаши, пшеницу посей, сожни ее, в скирды сложи, и чтобы мне за ночь из той самой пшеницы паляницу б испек: пока я встану, чтобы она на столе лежала.

Вот идет он к пруду, пригорюнился. А стоял там недалече каменный столб, а в том столбе Змеева дочь была замурована. Подходит он туда и плачет.

А Змеева дочь его спрашивает:

- Чего ты плачешь?

- Да как же мне, - говорит, - не плакать, ежели мне Змея задала такое, что мне никогда не выполнить, да еще говорит, чтобы за одну ночь.

- А что же такое? Он ей рассказал. Она ему говорит:

- Это еще цветочки, а ягодки будут впереди! - А потом говорит: - Коль возьмешь меня замуж, я для тебя все сделаю, что она велела.

- Хорошо, - говорит.

- А теперь, - говорит она, - можешь спать. Завтра подымайся пораньше, понесешь ей паляницу.

Вот вошла она в лес да как свистнет - так весь лес и заскрипел, затрещал, и на месте том уже и пашется и сеется. Испекла она до зари паляницу, дала ему. Принес он ее Змее в дом да и на стол положил.

Просыпается она, вышла во двор, смотрит на лес, а вместо него лишь жнивье да скирды стоят.

- Ну, справился! Смотри ж, чтоб и второе дело выполнил! - И сразу же ему приказывает: - Раскопай мне вон ту гору, да так, чтобы Днепр в ту сторону тек, и построй у Днепра амбары, будут байдаки к ним подходить, и будешь ты торговать той пшеницей. Как встану я утром, чтобы все это было готово!

Идет он опять к столбу, плачет. А та дивчина его спрашивает:

- Чего плачешь?

Рассказал он ей обо всем, что Змея ему загадала.

- Это еще цветочки, а ягодки впереди! Ложись спать, я все сделаю.

А сама как свистнет - так гора и раскапывается, течет туда Днепр, а рядом амбары строятся. Пришла она, разбудила его, велит пшеницу отпускать из амбаров купцам на байдаки.

Просыпается Змея, видит - все сделано, что было ему велено, Загадывает ему в третий раз:

- Поймай мне этой ночью золотого зайца и принеси его мне утром пораньше домой.

Идет он опять к каменному столбу, плачет. А дивчина его спрашивает:

- Ну, что она загадала?

- Велела поймать золотого зайца.

- Вот это уже ягодки: кто его знает, как его и поймать! Пойдем, однако, к скале, может, поймаем.

Подошли к скале. И говорит она ему:

- Становись над норой - ты будешь ловить. А я пойду его из норы гнать. Но смотри: кто бы из норы ни выходил, хватай его - это и будет золотой заяц!

Вот пошла она, гонит. Выползает из норы гадюка и шипит. Он ее и пропустил. Выходит из норы дивчина, спрашивает его:

- Ну что, ничего не вылазило?

- Да нет, - говорит, - гадюка вылазила. Я ее испугался, подумал, может, укусит, да и пропустил ее.

Она ему говорит:

- А чтоб тебе! Ведь это ж и был золотой заяц! Ну смотри, я опять пойду: и если кто будет выходить и скажет тебе, что тут нет золотого зайца, ты не верь, а хватай его!

Забралась она в нору, опять гонит. Вдруг выходит старая-престарая бабка и спрашивает парубка:

- Что ты, сыночек, тут ищешь?

- Золотого зайца. А она ему говорит:

- Да откуда ж ему взяться? Здесь его нету!

Сказала и ушла. А тут выходит дивчина, спрашивает его:

- Ну что, нет зайца? Никто не выходил?

- Да нет, - говорит, - выходила старая бабка, спрашивала у меня, что я ищу. Я сказал ей, что золотого зайца, а она говорит, тут его нету, вот я ее и пропустил.

Тогда она говорит:

- Почему ж ты ее не схватил? Ведь это же и был золотой заяц! Ну, теперь уж тебе его больше никогда не поймать, разве что я сама обернусь зайцем, а ты принесешь меня и положишь ей на стул, но только не давай ей в руки, а если отдашь, она узнает и разорвет и тебя и меня.

Так она и сделала: обернулась золотым зайцем, а он взял принес того зайца, положил Змее на стул и говорит ей:

- Нате вам зайца, а я от вас уйду.

- Хорошо, - говорит, - уходи.

Вот он и пошел. И только вышла Змея из дому, обернулся заяц опять дивчиной и следом за ним. Бросились они бежать вместе. Бегут, бегут. А Змея посмотрела, видит - что то не заяц, а ее дочка, и давай бежать за ней в погоню, хочет ее разорвать. Но сама-то Змея не побежала, послала своего мужа. Бежит он за ними, слышат они - уж земля глухо гудит... Вот она и говорит:

- Это за нами гонятся! Обернусь я пшеницей, а ты дедом, и будешь меня сторожить; а как спросит тебя кто-нибудь: «Не видал ли парубка с дивчиной, не проходили ли мимо?» - ты скажи: «Проходили, когда эту пшеницу сеяли».

А тут и Змей летит, спрашивает у деда:

- А не проходил ли здесь парубок с дивчиной?

- Проходили.

- А давно проходили? - спрашивает.

- Да еще как эту пшеницу сеяли. А Змей и говорит:

- Эту пшеницу пора и косить, а они только вчера пропали. - И назад воротился.

Обернулась Змеева дочь опять дивчиной, а дед парубком, и давай бежать дальше.

Прилетает Змей домой. Змея его спрашивает:

- Ну что, не догнал? Никого не встречал по дороге?

- Да нет, - говорит, - встречал: сторожил дед пшеницу; я спросил у него: не проходили ли, мол, тут парубок с дивчиной? А он говорит: проходили, когда еще пшеницу сеяли, а ту пшеницу впору косить, вот я и вернулся.

Тогда Змея ему говорит:

- Почему ж ты этого деда и пшеницу не разорвал? Это ж они и были! Беги опять за ними, да чтобы непременно их разорвал!

Летит Змей. И слышат они, что летит он опять за ними, - аж земля стонет. И говорит она:

- Ой, снова летит! Обернусь я монастырем, таким старым, что вот-вот развалится, а ты - чернецом. И как спросит тебя кто: «Не видал ли, мол, таких-то?» - ты скажи: «Видел, когда еще монастырь этот строился».

А тут и Змей летит, спрашивает у чернеца:

- Не проходили ли здесь парубок с дивчиной?

- Проходили, - говорит, - когда еще монастырь строился.

А Змей говорит:

- Да они вчера пропали, а монастырь-то, пожалуй, лет сто, как строился.

Сказал и назад воротился. Приходит домой, Змее рассказывает:

- Видел я одного чернеца, возле монастыря ходил он! спросил я у него, а он говорит, что проходили, мол, когда еще монастырь строился; но тому монастырю уже лет сто, а они-то ведь вчера только пропали.

Тогда Змея и говорит:

- Почему же ты не разорвал того чернеца, а монастырь не разрушил! Ведь это ж они и были! Ну, теперь я сама побегу, ты ни к чему не гож! - И побежала.

Вот бежит... Слышат те - так земля и стонет, загорается. Говорит ему дивчина:

- Ой, теперь мы пропали: уже сама за нами бежит! Ну сделаю я тебя речкой, а сама рыбой-окунем обернусь.

Прибегает Змея, говорит реке:

- Ну что, убежали?

И вмиг обернулась она щукой и давай за рыбою-окунем гнаться: хочет ее поймать, а та повернется к ней своим колючим рыбьим пером, и не может схватить ее щука. Гонялась, гонялась, а не поймала; задумала она тогда всю речку выпить. Стала пить, напилась, да и лопнула.

А дивчина, которая была рыбой, говорит тогда парубку, что был речкою:

- Теперь нам бояться уж нечего! Пойдем к тебе домой, но смотри, как войдешь в хату, всех можешь поцеловать, да только дядиного дитяти не целуй, а как поцелуешь, то и меня позабудешь. А я пойду в селе к кому-нибудь в наймички.

Вот вошел он в хату, со всеми поздоровался и подумал про себя: «Как же мне с дядиным ребенком да не поцеловаться? Они еще обо мне дурное что-нибудь подумают». Поцеловал он ребенка и вмиг позабыл про свою дивчину.

Пожил он с полгода и задумал жениться. Посоветовали ему за одну красивую дивчину свататься, и позабыл он про ту, что его от Змеи спасла, за другую посватался.

Вот вечером, перед самою свадьбой, зовут молодиц на «Шишки». Позвали и ту дивчину, с которой он вместе бегством спасался, хоть никто и не знал, что она за девка такая. Стали «шишки» лепить, и вылепила та дивчина из теста голубка и голубку, поставила их на пол, - и вдруг стали они живые. И воркует голубка голубю:

- Неужто ты позабыл, как я для тебя лес корчевала, пшеницу там сеяла, из пшеницы паляницу пекла, чтобы Змее ты отнес?

А голубь воркует:

- Позабыл, позабыл!

- А неужто ты забыл, как я за тебя гору раскапывала и Днепр пустила туда, чтобы байдаки по нему к амбарам ходили и чтоб ты ту пшеницу на байдаки продавал?

А он воркует:

- Позабыл, позабыл! Голубка опять спрашивает:

- А неужто ты забыл, как мы вместе за золотым зайцем охотились? А ты меня и позабыл!

А голубь воркует:

- Забыл, забыл!

Вот парубок тут и вспомнил тогда про дивчину, про ту самую, что голубков слепила, и бросил ту, а на этой женился. И живут они теперь хорошо.

« Previous •

The courses of Russian as a foreign language with Russian4real take place online via Skype. The teacher works with adults individually since he is convinced that each person must receive maximum time for practice and professional attention while learning a foreign language.