Трем-сын-Борис

Украинская народная сказка

Жили себе муж да жена. Вот вышли они раз в поле жать, и был у них маленький ребеночек; повесили они его в люльке на лесной опушке. Откуда ни возьмись - орел, схватил ребеночка и потащил в свое гнездо.

А жили в лесу трое братьев. Вышел один брат, слышит - кто-то кричит. Входит в хату и говорит:

- Братья! Кто-то кричит, голос человечий слышно. Пойдем-ка поищем!

Пошли и нашли ребеночка - мальчика, понесли его к попу и думают, какое бы ему имя дать. Придумали так: «Нас ведь трое братьев, назовем его Трем-сын-Борис». Ну, взяли его и втроем воспитали.

Подрос мальчик и просит:

- Хочу я от вас, отцы, уйти.

А они его спрашивают:

- Что ж тебе дать за то, что ты работал у нас?

- Не хочу я, - говорит, - от вас ничего, дайте мне только жеребеночка.

- Что ж ты, сын, с жеребеночком будешь делать? Бери! больше.

- Нет, - говорит, - не хочу, дайте мне маленького жеребеночка.

- Ну, бери!

Взял он и пошел. Идет по лесу, видит - что-то светится. Надо подойти узнать.

- Ах, кабы ты меня, жеребеночек, хоть бы малость подвез! (Он, вишь, все пешком шел, заморился, а жеребенок-то малый еще.)

- Э, Трем-сын-Борис, повремени маленько, - ответил жеребенок. - Я тогда сам тебе скажу, когда на меня садиться.

Подошли туда, где светилось, глядь - а там перо Жар-птицы. Вот Трем-сын-Борис и говорит:

- Возьму я это перо.

- Нет, - говорит жеребенок, - не бери, это перо не простое, а всем перьям перо, возьмешь - горе узнаешь.

А он все-таки взял его. Дошли до царского дворца - нанялся Трем-сын-Борис к царю в конюхи. А были там такие лошади, что на них только навоз возить, - вот его и назначили тех лошадей чистить. Вот он их тем пером и почистил, стали они сиять.

Все тому дивуются, а те лошади, что царю запрягали, стали ему неугодны, стали ему тех запрягать, что навоз возили. Сильно полюбил царь Трем-сын-Бориса и начал его допытывать.

- Какой, - говорит, - ты на коней счастливый! Слово, должно быть, знаешь, что они такие красивые стали?

А Трем-сын-Борис божится, что ничего-де не знает. Вот конюхи стали за ним следить и донесли царю, что есть, мол, у него перо Жар-птицы.

- Он, - говорят, - может не только перо Жар-птицы достать, а и самую Жар-птицу добыть.

Вот царь и зовет его к себе:

- Что, Трем-сын-Борис, достал ты с Жар-птицы перо?

- Достал, - говорит.

- Так достань мне и Жар-птицу. А не достанешь - мой меч, а твоя голова с плеч!

Идет Трем-сын-Борис к своему коню и плачет.

- О чем, Трем-сын-Борис, плачешь? - спрашивает жеребенок.

- Да как же мне не плакать, если царь задал мне загадку, что ни мне, ни тебе не отгадать.

- Ну что! Я ж тебе говорил: не бери пера, а ты меня не послушал. Ну, не тужи. Поди скажи царю, пускай даст четверть гороха да четверть первейшей водки.

Вот пошел он и сказал царю. Царь с радостью дал. Выехал Трем-сын-Борис в чистое поле и выкопал там глубокую яму - так ему конь посоветовал. Дал ему царь четырех людей в помощь. Насыпал он в яму гороху и водки налил. Прилетела Жар-птица, наелась гороху и водки напилась. Конь и говорит:

- Гляди, как только Жар-птица напьется, ножками вверх перевернется и задрожит, тут ты ее и хватай!

Он ее и поймал, а она говорит:

- Не тебе я, Трем-сын-Борис, назначалась, а тебе досталась.

Принес он ее царю, а царь обрадовался, так обрадовался, что не знает, как и принимать Трем-сын-Бориса, куда его и усадить. Великой казной наградил его за это.

Сколько людей в том дворце было, а никого так царь не полюбил, как его. Вот и стали иные Трем-сын-Бориса поддевать, невзлюбили его, стали царю наговаривать:

- Он мог не только перо Жар-птицы и саму Жар-птицу достать, а может добыть из моря красавицу-девицу.

Зовет его царь к себе.

- Достал ты, - говорит, - перо Жар-птицы, достал и Жар-птицу, так добудь же мне и красавицу-девицу с моря. А не достанешь - мой меч, а твоя голова с плеч!

Идет Трем-сын-Борис к коню, плачет, а конь его спрашивает:

- О чем, Трем-сын-Борис, плачешь?

- Да как же мне не плакать, если царь загадал загадку такую, что ни мне, ни тебе не отгадать.

- Какую ж?

- Такую, чтоб добыл я красавицу-девицу с моря.

- Ну что! Я тебе ж говорил: не бери пера Жар-птицы, горе наживешь. Ну, не кручинься. Ступай скажи царю, пускай даст сети с зеркалами, тысячу платьев да ящик побольше.

Пошел он к царю, царь и дал все. Поехал Трем-сын-Борис, расставил зеркала вокруг моря и платья развесил. Вот вышла из моря Настасья, красавица-девица. Одевалась, наряжалась в каждое платье да в каждое зеркало гляделась, сама себе дивовалась:

- Ах, какая же я красивая!

Надела последнее платье. Тут и схватил ее Трем-сын-Борис, а она как крикнет:

- Ах, Трем-сын-Борис, отпусти меня из неволи на волю, я тебя отблагодарю: дам тебе свое кольцо обручальное, и будешь ты с ним счастлив.

Не пустил он ее. Разорвала она тогда на себе двенадцать низок мониста и в море бросила. Потом привез он ее в царский дворец. Царь опять его наградил и очень обрадовался.

Стали опять ему все удивляться и завидовать, стали опять его поддевать, что может он, дескать, узнать все, что на свете делается; но царь никого не слушает. И говорит тут Настасья Трем-сын-Борису:

- Достал ты Жар-птицу, достал и меня, красавицу-девицу. Добудь же теперь из моря и мои двенадцать низок мониста.

А царь говорит:

- Не достанешь - мой меч, а твоя голова с плеч! Идет он к коню, плачет. Спрашивает конь:

- О чем, Трем-сын-Борис, плачешь?

- Да как же мне не плакать? Загадал царь такую загадку, что ни мне, ни тебе не разгадать.

- Какую?

- Да чтобы достал я из моря двенадцать низок мониста, что Настасья разорвала.

- Ступай, - говорит конь, - к царю да проси, чтобы дал сто бочек бычьего мяса.

Царь дал. Вот конь и говорит:

- Как приедешь к морю, разложи бычье мясо вокруг моря, и как вылезут раки за мясом, ты хватай беленького: это их царь. Они будут у тебя его спрашивать, а ты не давай, пока не принесут всего мониста.

Так он и сделал. Только вылезли раки, схватил он беленького. Плачут раки, кланяются:

- Что тебе надобно, то и представим, только его отпусти!

А Трем-сын-Борис и говорит:

- Достаньте мне монисто, в море рассыпанное, тогда отпущу.

Кинулись они в воду: один одну бусинку тащит, другой - две, так все монисто и собрали. Хотел он отпустить беленького, а конь кричит:

- Не пускай, еще одной бусинки нету!

Как бросились раки на поиски, как метнулись, так и вытащили ему щуку, а в той щуке - бусинка. Распорол он щуку, нашел бусинку, отпустил беленького рака.

Привез Трем-сын-Борис монисто, все удивляются. А Настасья и говорит царю:

- Пошлите его разведать у Солнца: отчего всходило оно прежде рано и красное, а теперь поздно и белое. Идет Трем-сын-Борис к коню и плачет.

- О чем плачешь? - спрашивает конь. - Не горюй: царь и не такие загадки загадывал, и то мы знали, что делать!

Вот и пошел он. Видит - стоят возле сада сторожа, спрашивают его:

- Куда ты, Трем-сын-Борис, идешь?

- Иду, - говорит, - разведать у Солнца, отчего оно всходило прежде рано да красное, а теперь поздно и белое.

- Поспроси же там, - говорят, - и о нас: этот вот сад прежде родил и весь свет кормил, а теперь и самих сторожей не прокормит.

- Хорошо, спрошу.

Идет он дальше, стоят два солдата, спрашивают его:

- Куда, Трем-сын-Борис, идешь?

- Иду разведать у Солнца, отчего всходило оно прежде рано и красное, а теперь поздно и белое.

- Поспроси там и про нас: до каких пор стоять нам прикованными?

Вот идет он, идет дальше, а там на дубу муж с женой пару голубей ловят и его спрашивают, куда, мол, идет он. Сказал он им.

- Так напомни, - говорят, - там и о нас: до каких же пор нам голубей ловить?

- Ладно, напомню.

Идет, идет дальше, видит - стоит шинкарка, переливает из колодца в колодец воду.

- Куда ты, Трем-сын-Борис? Он сказал.

- Поспроси там и обо мне: долго ли мне еще переливать из колодца в колодец воду?

- Ладно, спрошу.

Идет, идет дальше, видит - лежит кит-рыба, по ней люди проезжают и такую дорогу проложили, что все ребра видать, ей пить хочется, а никто ей не дает, только ртом она чавкает. Вот и спрашивает кит-рыба:

- Куда ты, Трем-сын-Борис, идешь? Он и ей сказал.

- Напомни там и обо мне: доколе же будут люди по мне ходить да ездить?

- Ладно, напомню.

Идет он дальше, видит - хатка стоит. Уже под вечер подошел к хатке. Вошел в нее, а там старуха, старая-престарая Солнцева мать.

- Куда ты, - говорит, - Трем-сын-Борис, идешь?

- Иду разведать у Солнца, отчего оно прежде всходило рано и красное, а теперь поздно и белое.

- Да я ведь, - говорит, - сыночек, его мать! Стал он ей рассказывать.

- Видел я, - говорит, - солдат, цепями прикованных, видел я и сад большой; прежде он родил да весь свет кормил, а теперь и сторожей не прокормит. Видел я: муж с женой голубей на дубу ловят, да никак не поймают. И видел я: шинкарка воду из колодца в колодец переливает, никак не перельет. Видел: кит-рыба лежит, а по ней люди ездят, ходят, все уже ребра видать, а воды ей не дают.

Дала Солнцева мать ему поужинать. Пришло Солнце - спрятала она Трем-сын-Бориса. Улеглись они спать. Встали на зорьке. Вот и говорит она Солнцу:

- А что мне, сын, снилось!..

- А что, мама?

- Снилось мне, будто растет где-то сад большой: прежде он родил и весь свет кормил, а теперь и сторожей не прокормит.

- Да, мама, есть такой сад большой, но в нем закопаны деньги разбойничьи, и начнет он родить, как те деньги выкопают.

- А что мне, сын, еще снилось!..

- А что, мама?

- Будто стоят два солдата, цепями прикованные.

- Верно, есть такие: вот если бы те деньги, что в саду закопаны, пожертвовали они бедным, то и пошли бы по домам.

- И еще мне, сынок, что снилось!..

- А что?

- Будто где-то муж с женою пару голубей ловят да никак поймать не могут.

- Что ж, и будут ловить, пока свет стоит: ведь когда были они молодыми, двух деток загубили.

- И еще что мне, сынок, снилось!..

- Что?

- Будто шинкарка из колодца в колодец воду переливает, да никак не перельет.

- Э, есть такая. За шинкарство хуже всего приходится! И будет она переливать, пока свет стоит! Как была она помоложе, то одному перельет, а другому не дольет.

- И еще что мне, сынок, снилось!

- Что, мама?

- Будто где-то лежит кит-рыба, и по ней люди ездят.

- Э, есть и такая. Если б она выхаркнула корабль с людьми, то вернулась бы на свое место.

- И еще что мне, сынок, снилось!

- Что, мама?

- Что будто ты когда-то всходило рано и красное, ныне поздно и белое.

- Э, было оно и так. Когда была моя любимая девушка в море, то выйдет она, бывало, а я и застыжусь, покраснею, взойду рано и красное; а теперь нет моей девушки, вот и всхожу я поздно и белое.

Вот Солнце ушло. Удивилось оно, что приснилось матери такое, что на свете делается. Вот записало Солнце все, что оно рассказало, и дало своей матери записку. Ушло Солнце, и дала тогда Солнцева мать Трем-сын-Борису позавтракать и отдала ему записку.

Возвращается он назад. Лежит рыба-кит.

- Ну что, спрашивал?

- Спрашивал, - говорит. - Если бы ты из себя корабль выкашлянула, то и вернулась бы на свое место.

Тогда кит-рыба как кашлянула, так весь свет и встрепенулся.

Идет он дальше - стоит шинкарка.

- А что, спрашивал ты обо мне?

- Спрашивал. Сказано, что будешь переливать, пока свет стоит.

- Так я, - говорит, - и спешить тогда не буду. Идет дальше, а там муж с женою голубей ловят.

- Ну, что, спрашивал о нас?

- Спрашивал. Сказано, что будете ловить, пока свет стоит.

- Ну, раз так, мы и спешить-то не будем, а то все думаем - вот-вот поймаем.

Идет, видит - стоят два солдата, спрашивают:

- Ну что, о нас вспоминал?

- Вспоминал. Сказано, если пожертвуете на бедных деньги, что в саду закопаны, то по домам пойдете.

Они сказали, что пожертвуют, и сразу же пошли. Идет он дальше. Спрашивают сторожа:

- Ты о нас допытывал?

- Допытывал. Сказано, если выкопаете разбойничьи деньги, тут закопанные, то сад опять будет родить.

Они выкопали, и начал сад снова родить. Воротился Трем-сын-Борис в царский дворец.

Обо всем разведал, и царю рассказал, и записку вручил Солнцеву.

Наградил его царь, полцарства отдал, у себя оставил и стал жить с ним, как с братом родным.

« Previous • Content • Next »

The courses of Russian as a foreign language with Russian4real take place online via Skype. The teacher works with adults individually since he is convinced that each person must receive maximum time for practice and professional attention while learning a foreign language.