Рысь

Латышская народная сказка

Жили на свете братец и сестрица. Были они сиротами и жили у злой мачехи, которая их изводила и мучила.

Решили они убежать от злой мачехи. Темной ночью ушли они из дому. Идут, идут по лесам, по полям. Вот братец и говорит:

- Ох, сестрица, как мне пить хочется! Напьюсь-ка я водицы из коровьего следа.

- Не пей, братец, - просит его сестра, - не то теленочком станешь. Ведь мачеха эти следы заколдовала!

Послушался братец, не стал пить, и пошли они дальше. Очень им есть хотелось, а пить - и того больше. На краю дороги увидали они лошадиные следы, в них вода собралась. Снова захотел братец напиться, а сестрица его отговаривает:

- Не пей, братец, жеребеночком станешь!

Уж так братцу пить хотелось, но и на этот раз послушался он сестрицы. Идут они дальше, а жажда и голод все сильнее их мучают. На краю дороги увидал братец овечий след, водой наполненный, не стерпел, нагнулся к следу и напился. И тут же превратился братец в барашка с золотыми рожками. Накинула сестрица барашку ленточку на шею и пошла дальше.

Шла она, шла и дошла до большого сада, что вокруг дворца рос. Отдохнула в саду и отправилась во дворец. Очень понравилась барину сестрица, и решил он ее на воспитание взять. Обучали ее в самых лучших школах, а когда сестрица выросла, барин на ней женился. Жили они счастливо, только не нравилось это старой мачехе. Решила она их счастью помешать. Поехал как-то барин в чужие страны. А в это время у молодой жены сын родился. И лежала она совсем больная. Явилась однажды мачеха и пообещала ее вылечить. Истопила она баню и повела молодую жену париться. А как из бани выходили, накинула старуха на нее рысью шкуру и про молвила:

- Быть тебе рысью и весь свой век в лесу бродить!

Тут же обернулась жена рысью и убежала. А старуха привела свою дочь и уложила в постель вместо молодой жены. Вернулся барин домой и хочет жену проведать, а старуха его не пускает:

- Нельзя, барин, ее тревожить! Очень она больна.

Не стал барин ее беспокоить, а сам все огорчается: отчего это младенец, криком изводится? И вот однажды говорит барашек слуге:

- Привяжи-ка младенца к моим рожкам, я его поношу.

Привязал слуга младенца, а барашек побежал на опушку леса, развел костер и зовет:

- Рысь, рысь, твое дитя горько плачет, твой муженек тяжко вздыхает!

Прибежала рысь, вся в росе, скинула рысью шкуру, и узнал барашек свою сестру. Накормила она Дитя и говорит:

- Завтра ты, братец, зови погромче, я дальше в лес уйду.

Привязала она младенца к рожкам барашка, накинула на себя рысью шкуру и в лес убежала. А барашек отнес дитя домой.

Весь день ребенок спал, а вечером опять кричит, надрывается. Попросил барашек снова, чтоб привязали ему дитя к рожкам. Привязал слуга ребенка и за барашком на опушку леса отправился. Развел барашек костер и опять сестру зовет:

- Рысь, рысь, твое дитя горько плачет, твой муженек тяжко вздыхает!

Прибежала рысь, вся в росе, скинула шкуру и говорит:

- Завтра, братец, мой последний вечер, больше уж я не приду!

Накормила она дитя и снова убежала. А барашек отнес младенца домой.

Весь день ребенок спал, а к вечеру снова кричит. Попросил барашек слугу, чтоб он ему дитя к рожкам привязал, он-де его поносить хочет. Младенец успокоился, и барашек убежал с ним в лес.

А слуга позвал барина и повел его в лес - на жену посмотреть. Приходят они на опушку леса, и слышит барин, как барашек рысь кличет. Прибежала она, усталая, вся в росе, скинула шкуру, и узнал барин свою жену. Схватил он ее за плечи и держит. Уж в каких только страшных зверей она ни превращалась, но барин ее не отпускал. Наконец обернулась она сухим суком. Сломал барин сук и перекинул через плечо. Повернулся - видит свою жену.

Счастливые отправились они домой. Тут же приказал барин ведьму и ее дочь убить. И только убили старую ведьму, исчезли злые чары, и барашек превратился в человека. Устроили они на радостях большой пир, а потом жили все вместе счастливо.

« Previous Content Next »

Study with Maxim Achkasov

Study

The courses of Russian as a foreign language with Russian4real take place online via Skype. The teacher works with adults individually since he is convinced that each person must receive maximum time for practice and professional attention while learning a foreign language.